Эти безделицы написаны в коротких перерывах между перекурами. Только не спрашивайте, с какой целью? Не отвечу, потому что и сам не знаю. Наверное, это этюды, которые не сохранятся ни в моей памяти, ни в памяти моего компьютера. Наверное, это попытка немножко отдохнуть. Но буду рад, если кто-то прочтет и вспомнит свои ощущения от первых посещений русскоязычных AW миров.
Ваш BLIK
БОГА НЕТ, ОН МНЕ САМ СКАЗАЛ ОБ ЭТОМ
У меня мощный компьютер, видеокарта – что надо. Видеовход! Стоит подключить цифровую видеокамеру, как начинаются чудеса. И как-то, в половине шестого утра, пришла мне в голову понедельничная мысль. И не давала покоя почти год. За это время удалось создать мир, в котором есть почти все и даже более того. Там шумит ветер, дни сменяются ночами, зимы веснами. Там растет трава и
шуршит песок. Там летают стрекозы, прыгают кузнечики, а люди ходят на работу и даже в декретные отпуска. Там поют «Ой, мороз, мороз».
И чем больше я трудился во благо этого мира, тем больше он мне нравился. Я видел, что это – хорошо!
По экрану бегали маленькие люди, смеялись и плакали от своих маленьких радостей и ничтожных горестей. Да, они делали все, чтобы быть как настоящие. Даже штурмовали чужие крепости и открывали новые острова. А главное, они строили Храм имени меня. Поклонялись и вверяли себя мне. Ну откуда им было знать, что так было задумано и реализовано программой? Я ж скромный, потому и молчал.
О! Сколько ночей потратил я на то, чтобы отрегулировать климат! Сколько нервов помотали мне настройки тектоники плит и трапповых горизонтов! Скольких «блох» я выловил, меняя количество градусов у прямого угла на точку кипения воды и наоборот. Кто бы знал, тот бы плакал.
Эта проклятая функция - генератор случайных чисел... Я ее усовершенствовал настолько, насколько мог. Зато теперь точно знал, что числа, действительно, случайные. На их основе строились все алгоритмы этого мира, включая постоянную Планка и размер оклада, без премиального коэффициента. Никто из живущих здесь не знал даже часа собственной смерти. А в таких гигантских (6 гигабайт) странах, как Россия, работники ЖКХ и агрономы, как ни тужились, не могли с точностью до 365 дней предсказать наступление морозов и посевной, не говоря уж о курсе доллара и прочих дефолтах. Это всегда для них было неожиданностью. Вроде трезвого Ельцина в гостях у Моники.
Мир стремительно развивался, строил свои цивилизации. Он дошел до того, что стал выбирать президентов, Думу, Папу Римского, Усаму Бенладена, директора НТВ, и посылать исследовательские корабли в глубины жесткого диска. Слава Богу, господин Касперский и доктор Вэб в корне пресекали их зарвавшиеся фантазии. Не то до биоса добрались бы, канальи.
Но пришел день, когда мне все обрыдло. Благодаря финансовым пирамидам, появились другие интересы, другие заботы. Я решил выключить компьютер. И как только нажал «power», так все и началось. Во-первых, компьютер не выключился. Во-вторых, я заболел и провалялся в больнице почти месяц с южнокорейским гастритом. В-третьих, когда вернулся домой, компьютер продолжал бессовестно жрать энергию.
Мне это ужасно не понравилось. Натянув на голову гарнитуру, я стукнул по клавишам и в образе Господа ихнего вошел в кибермир. Для острастки стер с диска несколько поселений, вместе с огородами и дачами, включая мелких грызунов. Затем высушил море средних размеров. Попутно, в тамошнем соцлагере, методом перестройки, ввел разнузданный капитализм. Видели бы вы, как они засуетились! А я им:
- Экономьте электроэнергию, Чубайс вас раздери! Не то и Шойгу вам не поможет!
Чубайся они напугались. Кибермир перешел на свечи и лампады. Монитор еле светился.
Немного успокоившись, я уселся на возвышенном месте кибермира, подозвал одного из самых назойливых и повелел ему писать то, что буду ему диктовать. Почти честно и почти подробно я рассказал, как придумал и создал кибермир (для пущей важности наврал, что за неделю управился, не считая преферанса в воскресенье) и какими затратами он обернулся. Хитрый писец тут же предложил мне откупные, дескать, в любой валюте, включая приватизацию природных ресурсов ихнего Ирака. Но на кой черт мне, а тем более налоговой инспекции, виртуальные нефтебаксы, скажите на милость? Понтий Пилат, в свое время, отказался от более реальной прибыли. Я что, лыком шит, что ли? Даже обидно!
В общем, отнес я системный блок на дачу, да там и оставил. Когда уходил, специально проверил – работает, зараза. Но ведь не подключен к электричеству... Вот же головная боль, в смысле пополнения семейного бюджета...
ДОМ МОЕГО АВАТОРА
Самое грустное, что довелось встретить в суетной жизни – пустой дом. Огромный, гулкий, с нежилым запахом. И этот камин, в котором давно не разводили огонь. И этот рояль, с западающей ля второй октавы. И стекла окон, подернутые коричневатой кожицей пыли. И скорбные лики потускневших переплетов в нереально огромных книжных шкафах. И кожаное кресло, и плед, небрежно брошенный под ноги... Это мой дом. И я в нем не живу. Я появляюсь, когда просыпается совесть. То есть очень редко. В последний раз я вызывал своими шагами стоны здешнего паркета лет пять тому, или шесть. Точно не помню. Зато я помню шлепанье босых детских ножек и волнующий душу женский смех. И помню, сквозь кровавые провалы памяти, навсегда ненавистный говор, пославший расплавленный свинец в мое, славянское, счастье. Мы не квиты. Хотя на прикладе моего оружия уже нет места для засечек. Мой личный счет не на сотни. Каждый из них, кто в состоянии носить оружие, обязан уйти из мира. Я успокоюсь, когда горы обезлюдят. Когда их неосемененные вдовы бросят в пропасть свои уродливые тела... Память сродни фантомным болям. Потому что душа, как и я, тоже просыпается с единственной целью – болеть. И эта пятилетняя девочка из горного аула... Я ее вывез из огня в более спокойный, мой, славянский мир. Попробуйте обидеть! За нее отдам свою жизнь.
В прошлом - красные горы, белый песок. Там мои друзья, там мои враги.
Я поднимаюсь на второй этаж по хрупкой лестнице. Опираюсь рукой о бархатисто-пыльные перила, медленно переставляю ставшие вдруг неуклюжими ноги. Синеватый свет разгоняет сумрак. Ярко вспыхивают танцующие пылинки. Тишина тревожно звенит в ушах.
...Тонкий, вибрирующий звон вертолета. Блики отстрелянных автоматикой ракет, желтовато-белые струи залпов. Сашка, с перемазанным кровью лицом. Его прищуренный глаз, методично дергающееся тело... Сашка стреляет вниз, по склону. Его «акакий» съедает боезапас с пугающей быстротой. А вертолетный гул все ближе, ближе, ближе. Но некогда оторвать взгляд от окуляра, чтобы увидеть спасительный облик железной стрекозы. Дальномер высвечивает призрачные цифры. Подвижная кривая шевелится в оптике, подсказывая поправки на разряженный воздух, температуру и ветер. Синий, скукоженный напряжением, силуэт отделяется от красного камня. Движением большого пальца перевожу оптику на максимальное увеличение. Бородатое лицо, открытый рот с зазубринами полусгнивших зубов, яркая капля пота на кончике носа. В нее, в эту влагу, я и посылаю пулю...
Лестница кончилась. Два шага - и вот она, белая дверь. Я могу и не открывать ее. Я и так знаю, что за ней. Слева – дряхлый диван, справа - картина, наверняка, засиженная мухами. У окна - рабочий стол со стареньким Soveren, обреченно глядящим на дверь 14-инчевым монитором Energy...
В душе болезненно ворочается совесть. Она заставляет положить ладонь на дверную ручку. Переступить порог.
Я смотрю на темную фигуру, склоненную над клавитатурой. На монитор, который прорисовывает красные горы и белый песок. Из динамиков Genius рвется вертолетный клекот, забиваемый частыми выдохами «акакия». Это стреляет Сашка. Он еще живой, у него еще есть патроны... Центр монитора занимает паутина прицела. Дышит шкала корректора. Лицо крупным планом. Солнечный луч выхватывает белесые от страха глаза, черный провал открытого в крике рта. Желтоватые, разрушенные кариесом зубы. Капля пота на кончике носа. Капля бликует в солнечном луче. Неожиданно лицо исчезает из сетки прицела. На короткий миг появляется рваный край красного валуна. Его озаряет злая вспышка вражеского подствольника.
- Сашка-а-а! – кричу я, устремляясь к монитору.
Поздно. Экран заливает молочный свет разрыва. Динамики выплевывают дробный стереозвук. Медленно и торжественно в центре экрана загораются слова «Game over». На втором плане, по инерции, летят ошметки человеческих тел.
...Покинутый дом. Он стоит на краю улицы. За ним – вечно цветущее поле. Без конца и без края. До самого горизонта.
Тронув «плюс», взмываю над улицей. Диптаун плавится от яркого солнца. Где-то рядом шумит водопад, щебечут птицы, звучит музыка. Ах, да. Совсем забыл. Сегодня Russia AW подводит итоги очередному конкурсу «Миска Диптаун». «Ctrl» ускоряет полет к центру города. «Shift» позволяет стать призраком, пронзающим стены, деревья, горы... Чем ближе к центру, тем чаще попадаются группы нарядных людей. Их шутки, улыбки, словно на лютом морозе, застывают в воздухе. Я читаю чужие слова и тоже улыбаюсь. Разморенная солнцем душа засыпает. Город резко проваливается вниз, в черноту. Время пришествия истекло. Его сменяет время $.
ТАНЕЦ НАД ФОНТАНОМ
В этом мире нет теней. Нет запахов. Есть иллюзии. Их вполне достаточно, чтобы ощутить жизнь, в лучших ее проявлениях.
...Она стояла у фонтана, спиной ко мне. Водяные струи матово мерцали, растворяясь в легких всплесках. Я знал, как ее зовут не потому, что умел читать чужие мысли – ее славянское имя нимбом светилось над прелестной головкой. Впрочем, в этом мире совершенно не обязательно называть друг друга по именам. Достаточно произнести фразу и ждать ответа.
Как и она, я пришел сюда из другого мира. Там, где я только что был, перед прокуренным монитором осталось уставшее тело. Даже сейчас чувствую жесткую упругость кресла, душное давление наушников на голову, прохладную поверхность клавиш под пальцами. А если перенести руку на десяток сантиметров левее, она натолкнется на горячую чашку кофе. Перед чашкой лежит пачка сигарет и зажигалка.
- Добрый день! – отбиваю на клавишах дежурную фразу.
Наверное, пора стряхнуть с сигареты пепел. Бедная моя клайва! Сколько неряшества перетерпела она, включая проплавленную окурком «esc». А почти новая рубашка? А кофейное, почти незаметное, пятнышко на левой брючине? Оно так и не отстиралось, несмотря на стертые в кровь костяшки пальцев и порошок, щедро рекламируемый телевидением.
Я переключился на новый ракурс. Теперь я и она смотрели на меня затылками. Слава богу, хоть в этом мире удалось аккуратно причесаться и прилично одеться. Когда в том мире в последний раз утюг встречался с моими брюками? Не помню. Хорошо, что брюки из немнущегося материала. Вот если бы я носил галстуки, рубашка не пострадала бы от сигареты... Жаль, что не переношу удавок. Интересно, а нынешнее мое состояние украшено этим тюнингом?
Увы, новый ракурс не принес ответа. Вместо галстука я увидел неподвижное лицо визави, почти идеальную женскую фигурку, опирающуюся на полноватые ноги.
- Привет.
В конце фразы поставлена точка, не восклицательный знак. Значит, просто дань вежливости. Жаль. А чего я хотел? О! Многого. Например, поворота в мою сторону и ослепительную улыбку. Хотя, мимики в этом мире нет. Зато есть стандартный набор движений. Положусь на удачу.
Да... сегодня явно не мой день. Потому что в этом мире мое оцифрованное «я» задергалось в нелепом танце «а ля макарена». Нелепее трудно придумать. В том мире в последний раз я был на танцплощадке много лет назад. И то не по своей воле. Ленка силком вытащила меня в самый центр и заставила прилюдно топтаться на месте, обхватив ее талию. Повезло, что звучало танго. Это потом мне сама Ленка сказала. И даже похвалила, что всего два раза наступил ей на ногу. А тут – макарена!
Кажется, пауза непростительно затягивается. Я снова сменил ракурс. О, чудо! Моя собеседница, оказывается, смотрит на меня. Лед тронулся, господа присяжные...
- Меня зовут Blik, - представился я и, обнаглев, попытался изобразить легкий поклон. Но опять не попал. Аватор принял боксерскую стойку и провел энергичный бой с тенью. В общем, не плохо провел, грамотно.
Собеседница ответила двойным изображением закрывающей скобки. Это местный эквивалент улыбки.
- Я еще и крестиком вышивать могу, - смущенно промямлил я.
Хорошо, что интонацию нельзя передать в этом мире. Девушка вновь ответила улыбкой:
- И получается?
- Никто не жаловался.
- А я люблю, - призналась она, - летать. Догоняйте!
Женская фигурка легко поднялась в воздух, поплыла над фонтаном.
Я снова провел бой с тенью, немножко отмакаренил и... остался на месте.
- Нажимайте «плюс» и летите! – крикнула девушка.
И вот я в воздухе. Почему-то сидя.
Девушка давно исчезла, как сон, как утренний туман. Лишь я одиноко барахтался над мерцающим фонтаном и громко смеялся. Кто-то осторожно постучал по плечу. Монитор потерял четкость. Сигарета обожгла пальцы. Перед рабочим столом стоял мой сотрудник. Он беззвучно раскрывал и закрывал рот. Ах, да... Виновато улыбнувшись, я снял наушники.
- ...и еще просили передать, что совещание начнется через полчаса, - закончил фразу сотрудник. |
|
